Джимо, сделано в Польше… Время неподвижно, это мы движемся в нем не туда

” Время неподвижно, это мы движемся в нем не туда. ” Станислав Ежи Лец

– Алло, алло! Меня интересует вопрос получения социального жилья. – Мне официально заявили в 115 , что нужно обращаться за     получением социального  жилья на платформу Рефуже.
– Меня принудительно, без особых церемоний и объяснений выкинули седьмого августа из отеля де Берн.
– Администратор сказал, что социальная служба 115 прекращает платить за мое проживание, а в службе 115 заявили по телефону, что у нас семьи с детьми на улице живут, а ты тут один в номере. 
Социальная служба 115 предложила мне место в Соспел.
Это ассоциация МИР. Вам она должна быть хорошо известна.
Выбор у меня был не велик, между улицей и ночлежкой и я решил поехать в тот же день в Соспель. Меня встретил управляющий фермой, господин Джимо – это мужчина, лет сорока, польского происхождения, работающий на ассоциацию МИР по контракту.
Меня разместили на ферме, где живут волонтеры, которые за еду и ночлег ухаживают за домашними животными. Я не буду сейчас описывать условия проживания. Они мало отличаются от проживания этих животных.
Джимо поселил меня в комнате еще с одним парнем. Дал шампунь и короткое полотенце для рук с мазутными пятнами. На постеле уже лежали грязные подушки без наволочек и такие же простыни от предыдущего волонтера. На втором ярусе двухъярусной кровати лежали разные одеяла истощавшие смрадный запах.
На следующий день Джимо дал мне подписать какие то бумаги на французском языке. Сказал, что это моя роль (правила проживания) на ферме. Я подписал не понимая смысла и юридического значения этих документов.
Свежий горный воздух Приморских Альп, тишина в окружении леса и малочисленность населения и строений подкупили мою бдительность после шумного курорта города Ницца.
– Ты будешь готовить корм для свиней – сказал Джимо.
Нужно было ломать хлеб на куски и добавлять йогурт. Все продукты были просрочены. Хлеб вонял серо-зеленой плесенью и опасно выглядел изнутри даже для хрюшек. Йогурт от длительной просрочки и хранения в сарае был весь испачкан содержимым, погрызен крысами и противно вонял. Я выпросил у Джимо перчатки, маску и фартук и продолжал крошить хрюшкам еду по 60 кило в день на пятерых двухмесячных хрюшек. И тут сработал инстинкт. Я перестал есть хлеб, йогурты и мясо свиньи.
Джимо, наверное учел, что я инвалид 2 группы по гипертонии.
– Нет во Франции таких заболеваний – сказал он. От него я так же узнал, что от лишнего веса помогает трудотерапия (нужно больше работать). Правда он не сказал, что мне делать с диабетом при высоком давлении и двумя грыжами при весе 180 кг.
Человек не может в 62 года работать как в 35 – 40 лет. Джимо такого просто не понимает и не признает. Он каждый день говорит мне, что нужно работать. Я в ответ объясняю ему, что сейчас имею высокое давление, а мои медикаменты закончились и они совсем не дешевые. 30 таблеток стоят 20 евро, нужно принимать утро, вечер, получается 40 евро на месяц и еще много других лекарств. Социальные деньги три месяца не платят.
Я прилетел в Ниццу 17 марта и в этот день был объявлен карантин. Жизнь в Ницце дорогая и мои наличные, 3000 евро были потрачены за 2,5 месяца.
Из за отсутствие медикаментов, главным образом от давления, это valsartan 160 mg,  которые мне необходимы утром и вечером, у меня возникают сильные боли в голове и головокружение. Трудно принимать решения и адекватно реагировать. Многократно увеличивается возможность получения инфаркта или инсульта. И похоже, что то в микро форме я уже перенес; три пальца левой руки плохо функционируют и рука с трудом удерживает 1-1,5 кг. Кроме этого активировались две мои желудочные грыжи, которые не дают мне нормально спать, часто болит желудок. Высокий вес, 180 кг ограничивает меня в движении, влияет на сердце и давит на желудок. Я оказался в сложной ситуации: на ферме, в горах, без лекарств и средств к существованию, без медицинской помощи и самостоятельно дойти до магазина или аптеки.
7 сентября приехал с утра Джимо. Он любит, как плантатор, контролировать труд волонтеров. Я с ним поспорил и нажил себе еще одного врага.
– Джимо! Люди не животные и не могут работать за ночлег и еду, за помыться в душе и сходить в туалет.
– Это домашние животные получают еду за уход и кормление, а подобное отношение у людей называют рабством.
– Джимо, ты дай работнику зарплату, деньги за труд, и он сам решит что ему купить покушать и где ему жить и спать. 
– И запомни Джимо, я не твой клиент и не волонтер и буду искать другое жилье.
– Я нуждаюсь в медикаментах и мне нужна помощь доктора. У меня давление 220/180, мне нужна скорая.
После обвинений в рабстве,  Джимо холодно посмотрел на меня исподлобья и молча ушел. Теперь понятно, почему он каждое утро молится в небольшой капелле. В этот же день он отказал мне в пользовании вай-фай-ем.
– Связь это подарок за хорошую работу – сказал Джимо,
– Тебе нужно еще работать и работать: мыть туалет, душ, наводить порядок в коридоре и комнате.
Этот ископаемый  мог бы стать дорогим экспонатом любого антропологического музея.
Волонтерское движение пополняется с наступлением холодов. Многие наркоманы, которые не хотят замерзнуть на улице возвращаются в Джимину обитель, в добровольное рабство. Пашут на него до наступления тепла. Это его настоящие клиенты и зависимые рабы-волонтеры. Им деваться некуда и выбор невелик, между смертью от холода и работой за пайку, они выбирают рабство.
– Джимо, я хорошо знаю эту публику и не планируй ко мне никого подселят, пока я тут.
– Наркоманы такие же люди как и ты – возразил Джимо.
Я предложил поселить их к нему, а ко мне писателя или ученого человека.
Кроме наркоманов на такие фермы полицаи селят досрочно освободившихся из тюрьмы и Джимо, как вертухай строго смотрит за ними и сразу звонит в полицию, если кто то ушел без его разрешения с фермы и если Джимо найдет запрещенные предметы: наркотик, алкоголь или даже пустые бутылки, банки из под пива. Он начинает их обнюхивать и всем угрожать. Но он уже все знает, все доложено ему стукачом.
8 сентября меня с утра мучило давление и болело сердце. Около 13 часов я решил вызвать скорую помощь и набрал номер 15 со своего смартфона. Я просил приехать и помочь мне. Скорая просила точный адрес.
– Я знаю только название: Соспел, ферма “Сант Бенуа”.
– Назовите точный адрес: улица …, бульвар … .
– Сейчас. Я передал свой смартфон Джимо для того, чтобы сказать скорой точный адрес. Еще некоторое время он говорил, потом отключил.
– Тебе скорая не нужна, если сам можешь ходить.
– Во Франции, может приехать скорая только к не ходячему и при несчастном случае, а ты ходишь и сам можешь идти в госпиталь.
Думаю на эту пакость нужно в суд подавать. Пусть там доказывает, почему он лишает инвалида медицинской помощи. Мой смартфон записал разговор Джимо со скорой, но для официального подтверждения необходимо запросить в службе 15.
Вообщем Джимо напомнил мне одного прапорщика – гуцула. Был такой в моей жизни на службе в Советской Армии, в далеком 1976 году, который еще любил говорить: бери лопату и мети, отсюда и до обеда, совмещая, как Эйнштейн, пространство и время. И тоже не признавал болезни и не понимал больных солдат и все болезни лечил принудительным трудом.